www.russ.ru

Борис Значков

ТО, ЧТО ДОКТРИНА ПРОПИСАЛА

В конце апреля ряд наиболее авторитетных экологических организаций России (Международный социально-экологический союз, Центр экологической политики России, российское представительство Всемирного фонда дикой природы, "Гринпис России", союз "За химическую безопасность", Центр охраны дикой природы и экологический центр "Дронт") представил на суд общественности свой проект национальной экологической доктрины. Как водится, рождение столь ответственного документа было вызвано стечением объективных и субъективных обстоятельств. К первым можно отнести то, что без него в самом деле невозможна никакая внятная политика в данной области (и действительно, в России ее как никогда не было, так по сей день и нет). Разумеется, изложение в явном виде задач, приоритетов и ограничений действий государства по отношению к окружающей среде - лишь одно из множества необходимых условий формирования такой политики. Но пока эта часть работы не сделана, за остальные нельзя даже взяться.

С другой стороны, летом будущего года предстоит "Рио+10" - встреча глав государств и правительств всех стран мира, посвященная вопросам экологии и заявленная как продолжение первой такой встречи летом 1992 года в Рио-де-Жанейро. России на этом саммите похвастать особенно нечем, и потому было бы чрезвычайно полезно еще до него принять национальную доктрину - серьезных денег это не требует, а впечатление, что руководство страны думает об экологии, создаст. Видимо, этим и руководствовался президент России, предлагая 30 января "экологической общественности" разработать такую доктрину.

Предложение это, правда, было адресовано совсем не тем, кто подписал вышеупомянутый проект. Оно содержалось в президентском приветствии участникам "национального экологического форума", наспех сколоченного сотрудниками администрации президента из маститых ученых мужей, ответственных работников профильных ведомств и парочки ручных "общественных организаций". Однако реальные экологисты успешно сыграли на опережение - с одной стороны, как бы присваивая себе высочайшее благословение, а с другой - демонстрируя полную неспособность бюрократического гомункулюса даже к бумажной работе (что, видимо, так и есть - за три с половиной месяца никаких признаков работы над "официальным" проектом доктрины заметить не удалось). Собственно, задача "догнать и перегнать" и определила окончательно время появления проекта доктрины.

К сожалению, она наложила отпечаток и на ее содержание. Анекдотическая "всемерная поддержка участия граждан в... принятии решений... представляющих угрозу для их жизни и здоровья, способных нарушить их законные интересы либо нанести ущерб окружающей среде" - это, конечно, забавная оговорка, не мешающая пониманию сути тезиса. Но то, что она дословно повторяется в другом разделе (где предлагается " усовершенствовать законодательные и организационные условия" для участия граждан во всем том же самом), - свидетельство непродуманности структуры. Ведь ясно же, что речь все о том же и "совершенствование законодательных и организационных условий" - составная часть "всемерной поддержки". Так почему они оказались в разных разделах, и где остальное?

Можно найти и более серьезные примеры того же самого. Скажем, к полному изумлению автора этих строк, в списке "стратегических целей государственной экологической политики" начисто отсутствуют не только упоминания о сохранении биоразнообразия, но даже какие-либо слова, в которых можно было бы при желании это упоминание углядеть. Флора и фауна (кроме местной популяции вида Homo sapiens) подлежит охране разве что как часть "всего комплекса природных ресурсов" - формулировка, под которой не отказался бы подписаться любой идеолог "покорения природы". Между тем, сохранение естественного биоразнообразия - важнейшая сторона всякой природоохранной деятельности, несводимая к другим ее целям и вдобавок наименее очевидная для неспециалистов (а значит - наиболее зависимая от государственной политики). Именно это - главная задача, по крайней мере, для двух подписавших проект организаций (Центра охраны дикой природы и российского представительства Всемирного фонда дикой природы) и одна из главных - для остальных. Разумеется, никто из авторов проекта не забыл, чем он занимается в свободное от сочинения судьбоносных документов время: пункт "обеспечение сохранности всего природного разнообразия страны" открывает раздел 3.8 - "Сохранение природного наследия". Где и торчит колом, ибо все остальные пункты этого раздела (сохранение и развитие сети охраняемых природных территорий, поддержание жизни диких животных и растений на хозяйственно освоенных землях и т.д.) представляют собой его уточнения и конкретизации. Записанные "через запятую" с ним, они выглядят чем-то вроде классического "звучит музыка и произведения советских композиторов".

В целом соотношение общего и конкретного - слабое место проекта. Когда его авторы пытаются перевести благие пожелания на язык конкретных технологических решений, то и дело возникают весьма уязвимые тезисы. Мало кто сможет сдержать улыбку, дойдя в разделе "Обеспечение экологически безопасного развития транспорта" до пункта "развитие дирижаблестроения". Да и не надо ее сдерживать - это действительно смешно. Не идея возрождения дирижабля: может, воздушный динозавр и найдет свое место в спектре транспортных средств XXI века. Но это не вопрос государственной экологической политики. Ее задача - сделать так, чтобы лица, извлекающие пользу из той или иной деятельности (в частности, перевозки грузов), полностью возмещали бы ущерб, наносимый этой деятельностью окружающей среде. А уж дальше они пусть сами думают: просто ли включить эту компенсацию в цену на свои услуги или снизить величину ущерба - например, используя сравнительно безвредные дирижабли.

Кстати, в том же "транспортном" разделе доктрины обращает на себя внимание пункт "развитие внутригородского общественного транспорта как базового вида передвижения в крупных городах". Все правильно: даже автобус экологически безопаснее соответствующего количества легковых машин, ущерб же от транспорта на электрической тяге еще меньше и вдобавок легче поддается контролю. Советское коммунальное хозяйство все десятилетия своего существования так и делало: развивало общественный транспорт, сдерживая развитие индивидуального. И получило на выходе города, задыхающиеся от обилия машин (точнее - от нехватки дорог, развязок, парковок, гаражей и прочей инфраструктуры), плюс обстановку хронической пробки, в которой наземный общественный транспорт перестает работать первым. Вот чем кончаются попытки прямо управлять естественными процессами вместо их тонкой корректировки - "хотели, как лучше, а получилось, как всегда". Уж профессиональные-то "зеленые", казалось бы, должны это хорошо понимать. А поди ж ты - соблазн простых решений преодолевает любой опыт. "Обеспечить экологизацию естественного и гуманитарного образования в виде обязательного введения элементов экологии во все учебные предметы" (раздел "Формирование экологической культуры", курсив мой - Б. З.). Это, пожалуй, будет покруче марксизма-ленинизма - при том, что "зеленых" и так подозревают в попытке создания новой тотальной идеологии.

На самом деле, непредвзятый взгляд на ту же доктрину показывает: никакой единой идеологии у экологов нет. Единственный общий для них тезис - неприятие того, как относятся к окружающей среде вся нынешняя мировая цивилизация вообще и российское общество - в частности. (Понятно, что тот, кого это отношение устраивает, просто не станет экологическим активистом.) Любая же попытка сформулировать идеал, должное, позитивную альтернативу немедленно выявляет глубокие противоречия либо вырождается в набор благих пожеланий.

Проект доктрины, представляющий собой самую серьезную и основательную попытку подвести под отечественное экологическое движение единую теоретическую платформу, пошел в основном по второму пути. Хотя следы тщательно приглаженных противоречий видны даже и в нем. "Приоритетное развитие хозяйств, обеспечивающих нужды местного населения" - это, конечно, отзвук теоретических построений Святослава Забелина и его еще более радикальных товарищей по Социально-экологическому союзу, рассматривающих глобализацию как безусловное зло и уповающих на локализацию экономики и ограничение товарно-денежных отношений. Как бы ни относиться к этому комплексу идей, очевидно, что он несовместим с требованиями "обеспечить при переговорах с кредиторами и должниками продвижение схем международных расчетов и взаимозачетов с учетом средообразующей роли стран для биосферы Земли в целом (включая схему "долги за природу")" и "инициировать создание и активно использовать механизмы зачета квот на выбросы парниковых газов для обеспечения инвестиций в экологизацию и модернизацию отечественного производства" - то и другое может быть реализовано только в рамках мировой экономики.

Но куда более заметную часть проекта составляют навевающие тоску и воспоминания о документах съездов КПСС "обеспечения", "усиления", "предотвращения", "внедрения" и тому подобные ничего не означающие словеса. Хотя авторы явно стремились уйти от этого безответственного языка, везде, где удавалось, заменяя пожелания предложениями. (Особенно убедительно это выглядит в разделах, посвященных экономическим и финансовым механизмам экологической политики, а также ее информационному обеспечению и реализации в ней прав и свобод граждан - почти все пункты этих разделов представляют собой конкретные, вполне реализуемые и выглядящие разумными предложения.) И вроде бы имели к тому возможности: все подписавшие проект организации имеют опыт не только акций протеста и PR-кампаний, но и реальной природоохранной работы: проектирования заповедников, организации антибраконьерских бригад, полевого исследования редких видов и даже разработки и реализации природосберегающих форм хозяйствования. Вероятно, любая из них могла создать куда более внятный и содержательный проект. А вот все вместе они оказались способны породить только такой документ.

Впрочем, плохо ли это? Безусловно - если предполагать, что документ будет использован по прямому назначению, то есть как основа для выработки национальной экологической политики. Однако этого можно не опасаться: нынешняя федеральная власть, мягко говоря, не выказывает желания проводить компетентную и ответственную политику в этой области. (Собственно, учиненный ею год назад погром государственных природоохранных служб и неослабевающее давление на экологов-общественников и консолидировали "зеленое" движение: прямая и мощная угроза общим ценностям - лучшее средство забыть о теоретических разногласиях.) А вот как работа на перспективу, как попытка инвентаризации идейного хозяйства и размыкания того субкультурного круга, в котором в основном вращаются "зеленые" активисты, она может оказаться весьма полезной. Между прочим, при внимательном чтении в проекте доктрины обнаруживаются весьма нетривиальные идеи. Например, распространение принципа равенства по оси времени: право на благоприятную среду обитания имеют не только все ныне живущие люди, но и все будущие поколения. Что, в свою очередь, упирается в занятную проблему: может ли существовать право, у которого нет субъекта?

Но такую роль этот текст может сыграть только если его публикация будет не концом, а началом жизни.